(←) предыдущая запись ; следующая запись (→)
Король ужасно эгоистичен. Он не хочет, чтобы мир существовал после него. Чтобы он умер, а мир остался и в нём кто-то смеялся, но уже без него. Он хватается за всё подряд, пытаясь утянуть весь мир за собой. Он цитирует Людовика XIV: «Государство — это я». Но Ионеско идёт дальше. У него человек — это целая Вселенная, поэтому вместе с королем умирает вся Вселенная. Дворец буквально рассыпается на глазах, земля засыхает, а Солнце остывает, звуки не могут покинуть пределов комнаты, а само время останавливается. Ионеско, очевидно, находится в диалоге с идеями солипсизма и спрашивает: «Существует ли мир, в котором нет меня?»
Король — не человек, а скорее всё человечество. А может быть даже больше: это он создал Солнце, он как Бог. Поэтому можно трактовать пьесу и как текст о смерти Бога, которая влечёт за собой опустение Вселенной.
Короля сравнивают с добывшим огонь Прометеем, королю приписывают авторство пьес Шекспира, это король смог расщепить атом. Он одновременно Бог и богоборческий персонаж, который всю жизнь был уверен, что он всемогущ, что он способен обуздать законы мироздания. Но даже он не может преодолеть свою смертность.
Но его эгоистичность так сильна, что на пике своего бессилия он уже не столько спорит с Богом, сколько торгуется: забери их всех в качестве жертвы вместо меня. В какой-то момент король доходит до того, что пусть он умрёт, но надеется, что уж его-то будут помнить: «Вы будете помнить обо мне до скончания веков. Впрочем нет, вы ведь эгоисты».
Даже любовь не переживает смерть. Король забывает тех, кого любил. Они исчезают из его сознания, а он исчезает из их сознания. Ну и действительно, сколько она живёт? Не дольше, чем живут носители.
Если бы Беранже мог, он без колебаний воспользовался бы рецептом Герострата. Но он понимает, что останется в лучшем случае страничкой в огромной библиотеке человеческих жизней. А в худшем случае после его смерти не останется вообще ничего, ведь сам мир рушится.
Когда Беранже расспрашивает служанку про её жизнь, та жалуется на то, что плохо живёт и её мучения (часть из которых вполне могла бы быть сочтена приятной) никогда не кончаются. А королю нет дела до прижизненных мук служанки, ему только того и хотелось бы, чтобы хоть что-то в его жизни никогда не кончалось. Что парадоксально, радость от этих простых вещей образуется ровно оттого, что они имеют окончание. И именно в момент осознания близости смерти король начинает их ценить. Впрочем, даже эту банальность Эжен Ионеско обыгрывает красиво.
Впрочем, узнать наверняка, что случится после, ему не дано. Ведь «все люди умирают впервые». Король никогда не был в мире, где его бы не было. И он никогда не встретится со смертью, чтобы узнать у неё, как там «живётся».
Поэтому ближе к финалу он, наконец, призывает тех, кто умер раньше, нет, не рассказать о загробной жизни, а помочь ему решиться на своё последнее путешествие — в страну мёртвых.
Как говорит королю доктор, «Жизнь всего только повод для литературы». Присутствие в литературе не способно облегчить страдания умирающего. Но через что, как не через литературу, король может расспросить мёртвых? Пожалуй, только она и пережила предшественников.
(3/n)