Павел Дубравский написал пост с утверждением, что левые в США более склонны к политическому насилию, чем правые. Есть хорошие ответы от Nonpartisan и Political animals (о том, что правые все же несколько перегоняют левых). Добавлю от себя по поводу тезиса, будто бы марксисты выступают за насильственное изменение мира.
Маркс унаследовал трудовую теорию ценности от Адама Смита и Рикардо. Те в свою очередь унаследовали от Джона Локка идею, что собственность рождается от соединения труда с объектами природы. Маркс же просто достроил эту позицию. Кто трудится, кто создает ценность? Рабочий. А кто в итоге забирает всю ценность, оставляя рабочему лишь прожиточный минимум? Капиталист. А на каком собственном основании он забирает то, что рабочий создает своим трудом (прибавочную стоимость)? И как заполучил средства производства? Как, га?
В общем, в рамках марксистской парадигмы при капитализме просто происходит перманентный грабеж. Постоянное насилие составляет суть капиталистической системы. Разумеется, внутри капитализма никто это насилием не называет. Примерно как при феодализме не называли насилием барщину крестьянином, а в древнем мире не называли насилием рабство. Просто все ресурсы правящего класса оказываются брошены на то, чтобы общество принимало статус кво за естественный и единственно возможный порядок вещей. Поэтому любые интеллектуалы на службе правящего класса денно и нощно убеждают угнетенных, что никакого каждодневного насилия не существует. И напротив, случись восстание рабов, крестьян или рабочих - вот это назовут насилием.
В “Манифесте коммунистической партии” Маркс писал, что рабочий класс просто должен “демократически” взять власть. Демократически не в смысле “на выборах”, конечно. На выборах в 19-ом веке был имущественный ценз и прочие хитрости, созданные, чтобы не пустить угнетенных к власти. Демократически - это в смысле, что рабочих более 90% населения. Они есть практически весь народ, поэтому они должны осознать свои интересы и начать править в соответствии с ними (дальше надо сосредоточить средства производства в руках государства, потом должно было случиться экономическое изобилие, а затем какой-то волшебный переход к коммунизму).
В общем, ни один марксист не согласится с тем, будто он призывает к насилию. Для марксиста насилие - это то, что происходит ежедневно при капитализме. А он, марксист, как раз против насилия, он только за оборону. Разве вы называете насилием восстание рабов? Мы, конечно, можем поспорить. Например, сказать, что трудовая теория ценности ошибочна. Прибавочной стоимости не существует, а капиталист тоже выполняет работу (несет риски, организует труд, занимается аллокацией ресурсов). Напомнить, что в одной стране средства производства национализировали, но вместо волшебства коммунизма получилась какая-то шляпа с миллионами трупов. Однако это только про “прибавочную стоимость”. Не касаясь более запутанных концепций Маркса (вроде “отчуждения”). К тому же, современные марксисты вам еще расскажут про меньшинства, постколониализм и мир-систему.
Штука в том, что нет ни одной большой идейной парадигмы, представители которой бы говорили “мы за насилие”. Все убеждены, что они выступают против насилия, только за оборону. Есть разные парадигмы с разными представлениями о том, что такое насилие. В этой ситуации можно пытаться понять друг друга, нащупать какие-то общие ценности. А можно тыкать пальчиком, крича “ряяяя, посмотрите на этих людоедов”. Последнее - это типичное поведение политактивистов. В этом поведении нет коммуникации, есть лишь попытки перекричать друг друга и занять выгодную моральную высоту. А там, где нет коммуникации, остается только стрельба.